В 2006 году Александр Строев и Роман Нечаев за исполнение дуэта Тузенбах - Соленый в спектакле «Три сестры» были выдвинуты на соискание премии «Золотой Софит» в номинации «актерский ансамбль года». И хотя мы не оказались победителями, но само выдвижение именно этого дуэта для меня очень важно и значимо. Сейчас объясню почему.
За 10 лет до этого, в июне 1996 года, я получил радостное известие, что принят в труппу Молодежного театра, но только с сентября 1996 года (с открытия сезона). Оставалось ждать три месяца…
В один из июньских вечеров я мыл посуду на кухне и параллельно слушал ленинградское радио. Шла передача о премьере Молодежного театра (гипотетически, я уже актер этого театра!!!) «Ночь Ошибок», брали интервью у участника этого спектакля Александра Строева. Ни самого актера, ни премьеры я не видел – и поэтому на следующий день побежал в СВОЙ театр, КУПИЛ билет в СВОЙ ТЕАТР, уселся не на ступеньки, как обычно, а в кресло, как «белый человек», и стал внимать… и даже подбирать роли, на которые, возможно, через некоторое время я и введусь. Мне, разумеется, спектакль нравился. Есть в актерской профессии что-то от самой древней профессии мира. Мы можем ругать и хаять все сериалы, но как только утверждены на роль в одном из них – то и сценарий вдруг начинает нравиться, и режиссер хороший, и так далее…
Я сидел в зале, спектакль веселый – смеялся. Все было нормально до выхода на сцену Саши Строева.
Знаете, есть такой киноэффект – «фокус», когда в центре появляется герой, а края картинки размыты. С появлением Саши на сцене я, как кролик под гипнотизирующим взглядом удава, был раздавлен мощной энергетикой актера. Для меня не существовало других персонажей, фабулы, пьесы, декораций, я ничего не видел, не слышал кроме соединения голоса, темперамента, внешности, всего, что входит в понятие индивидуальности. Это настолько потрясло меня, что я выбежал после первого акта из театра. Лил дождь, я плакал (честно, простите), прогулял всю ночь по Фонтанке и понял, что никогда не смогу не то что бы сыграть так, а быть таким актером, как Саша Строев. Впечатление было настолько мощным и гипнотичным, что я чуть ли не ушел из театра еще до прихода в него.
Через год я заставил себя пойти и досмотреть «Ночь ошибок» до конца. Что я понял после второго просмотра – пускай останется за кадром, но теперь вы можете представить мое состояние в тот момент, когда я увидел распределение ролей к спектаклю «Три сестры»: Тузенбах – Александр Строев, Соленый – Роман Нечаев.
Эта странная, мистическая, даже сейчас не до конца осознанная история подтолкнула меня к прочтению именно моего Соленого и именно в паре с Сашей Строевым. Не было бы Саши – не было бы этой истории, не было бы именно такого Соленого. Поэтому наша номинация на Золотой Софит «За актерский ансамбль» стала для меня важной вехой. Я праздновал внутреннюю победу над самим собой. Я не могу быть таким, как Саша, но могу быть другим... Кем? Самим собой – и в роли Соленого, и в графе Варвике, и в Яго. И спасибо Сашке за дуэт, который в данном случае не остался незамеченным.
Перед премьерой «Трех сестер» я был поглощен Соленым до такой степени, что жалел его, останавливал себя в монологе: «Ну, что ты, не так тебе надо было поступать, не то сказать, не так сделать». Мне жаль Соленого; ведь действительно, много ходит по Земле похожих на него одиноких людей, счастливых в своем несчастье. Мой «Соленый» таков от слез, от солоноватого привкуса жизни, он не может подступиться к тому, кого любит, он не может объясниться в любви, он не может распахнуть душу и быть самим собой.
Он поэтому и примеривает на себя образ Лермонтова. В моем исполнении это выглядит достаточно нетрадиционно: от стереотипов - усы, военная выправка, худое лицо, астеническая комплекция – мы сознательно отказались. Соленый – Лермонтов в душе, он поэт и должен быть циником, но «этот циник и мухи не обидит». Он просто любит «глубоко, бесконечно», он любит, а его – нет.
Антон Павлович оказался прав: мы играем драму, а в зале смеются – так и должно быть, ведь Семен Спивак поставил честную драму, сопоставимую с жизнью, саму несуразную жизнь. Сестры на чемоданах, Андрей, оставшийся единственным мужчиной в доме после смерти отца - располневший за год и поглощенный любимым делом «выпиливать разные штучки» (хорошее занятие для мужика!), Вершинин, озабоченный тем, что жена опять отравилась… Стоит внимательно прочитать Чехова, обращая внимание на поступки персонажей, оставшиеся «за кадром» - и перед вами предстанет целая галерея неисправимых лентяев и романтиков. Ну это же про нас, про меня, про Вас, читающих эти строки, про всех… Мы только немного «обимиджевились» в этой жизни, стали циничнее, толстокожее, а Чехов в Молодежном театре заставляет вернуться к себе самому. Спасибо.
© 2015 Роман Нечаев astroma.net
фотографии Владимира Постнова
Молодежный театр в спектакле «Три сестры» продолжает идти своей дорожкой «борьбы с мифами». С одной стороны, вы не услышите томных и скучных монологов начала прошлого века о безысходности бытия и непреодолимом желании трех женщин вернуться назад, в прошлое. С другой стороны, нет в этом спектакле и так ненавистного мне осовременивания автора.