В «Льве зимой» я пробовал собственные силы и экспериментировал как актер, самостоятельно создающий собственный образ. В спектаклях, режиссером которых является Семен Спивак, это не всегда удается, в них превалирует режиссерская идея, и актерам надо угнаться за фантазией нашего художественного руководителя.
Средний сын в семействе Элинор Аквитанской и Генриха Плантагенета - Джеффри. Наверное, он известен только знатокам истории. В 1284 году (через год после событий, описанных в пьесе) Джеффри выступит на турнире и погибнет под копытами собственной лошади.
После прочтения пьесы меня больше заинтересовала роль младшего брата Джона – мальчика–папенькиного сынка, недотепы, обормота, толстуна, подростка-«эгоюги», который уже ходит по девочкам, бездельничает и хочет быть королем, так как пользуется безграничным доверием отца. Роль показалась несыгранной в обеих экранизациях, из Джона делали просто тупицу.
От роли Джеффри я пытался отказываться всеми возможными и невозможными способами. В спектакле три сына – три наследника престола, между которыми и идет отчаянная борьба. Старший – любимец матери – Ричард (будущий Ричард-Львиное сердце), младший Джон – любимец короля Генри, и средний сын – Джеффри – не то что бы не любимец, а просто хитроумный «изгой семейства». Получив роль, я понял, что в Молодежном театре за мной стало закрепляться амплуа «неудачника-нелюбимца». Начало этого пути было положено Яго в «Отелло», потом - роль Соленого в «Трех сестрах», и вот теперь вновь продолжение той же темы: «недостаток любви, приводящий к трагическому финалу», или, попросту говоря, «злодей». Как только ни называли сыгранных мною персонажей в рецензиях на спектакли: «амбивалентный злодей», «злодей с ямочками на щеках»… Но я не хочу переиграть все мировую драматургию только в одном амплуа, поэтому и отбрыкивался всеми силами.
После комплимента Михаила Черняка: «В нашем театре роль Джеффри никто не сможет сыграть» (ну, спасибо ему большое) – я еще раз залпом перечитал пьесу за одну ночь и стал думать.
Слова Генри в пьесе: «Джеффри – вот шедевр, это не человек, а машина, весь из колесиков и рычагов», тема расчетливого, холодного человека, которому не просто не достает материнско-отцовского тепла, а абсолютно недоступно понимание того, что такое «любовь», привлекли мое внимание. Обычно «сценическая» родительская нелюбовь вызывает «желание найти свое место под Солнцем, желание найти того человека, который понял бы тебя». А если Джеффри не умеет искать? – ведь для поиска необходимо знать: что ищешь?!
Мне нравится, выходя на сцену в Джеффри, запутывать зрителя: в начале пьесы я выступаю как фривольный резонер, готовый все превратить в шутку, потом переворачиваю ситуацию и самостоятельно плету интригу, затем в сцене с Элинор желаю материнской любви, а в безвыходной ситуации готов первым поднять нож на свою мать. Таковы законы жанра. После просмотра пьесы зрительница-монахиня сказала: «Лев зимой - очень жестокая пьеса».
Да, возможно, жесткая, но спектакли должны быть разные. Как говорил Игорь Олегович Горбачев, мой педагог: «Признаю любое искусство, кроме скучного".
© 2015 Роман Нечаев astroma.net
фотографии Владимира Постнова
«Лев Зимой» Джеймса Голдмена, по моему мнению, входит в десятку лучших пьес прошлого века. За сорок лет самостоятельной жизни пьеса выдержала уже две знаменитые экранизации: с Питером О`Тулом и Кэтрин Хепберн, сценарий которой, написанный Уинстоном Бирдом, в 1969 году получил Оскара, и вторую, снятую Андреем Кончаловским в 2003 году, где главные роли играют Гленн Клоуз и Патрик Стюарт.